- Верно. - Фатум мягко улыбнулся. Он чувствовал себя опустошенным, ослабевшим, но довольным. Как спортсмен после долгой изнурительной тренировки, когда приходится использовать самые потаённые резервы организма, когда выкладываешь все, до единой, крупицы сил. Малыш заново покрылся свечением, фиалковые глаза заблестели, а к крылышкам вернулся хрустальный звон. Блёкло, тихо, слабо. Хрупко и кулуарно, но... Нежно. Спокойно. Уже даже не задумчиво, а просто умиротворённо, по-домашнему лениво.

Неявно улыбаясь, он с искренним любопытством, настоящей созерцательностью, эстетическим удовольствием рассматривал иллюзорные цветы на потолке, маленькими и слабыми ручками, как мог, обнимая пальцы любимой феи. Слезы высохли, оставив только сладкую усталость. На душе наконец-то было хорошо.

Едва не мурлыча от удовольствия, мальчишка затянул недолгий монолог.

Я жил немного, но, поверь мне,
Впервые так чему-то рад.
Не зря так долго слепо верил:
Нет лучше этого наград. - малыш легко закопошился, едва щекоча Марьяну светящимися крылышками, перекинул шелковые волосы на плечи, чтобы те не мешали вертеть головой, высвобождая их из плена, из щели в объятиях. Во рту всё ещё оставалось послевкусие от сладкого печенья, а разум слегка разморило от тепла, сытости и лёгкого эмоционального истощения. Он говорил мягко, сердечно.

Живя во всех эпохах сразу,
Я больше прошлое любил.
Там многое заметно глазу.
Я только там, наверное, жил.
Но вот теперь, сейчас, с тобою
Желаю только здесь бывать,
Жить каждым мигом, не судьбою
И больше ничего не знать!
Впервые я люблю реальность
Мне наконец по нраву явь...
Прости мою сентиментальность.
И муки совести оставь.
Я знаю, вижу, ощущаю.
Читаю магией и без.
Ты вся повержена печалью
С ней не согласен наотрез.
Ведь я люблю тебя взаправду,
И ты болеешь мной всерьёз.
Всё будет хорошо и ладно.
Прошу: не надо больше слёз.

Малыш закрыл глаза и уткнулся носом в нежные белые ладони, наслаждаясь лёгкой поволокой духов и гармонией момента.